Роберт Холмс зачеркнул еще один день на настольном календаре. Осталось семнадцать. Всего 17 коротких дней - и ему исполнится 40 лет. Удивительно, но с каждым прожитым годом разница в возрасте между ним и женой, казалось, увеличивалась, как будто для него время несется вскачь, а дня нее остановилось на месте.
В последнее время Холмс ощущал, что Элоиза относится к нему холоднее, чем во времена их бурного романа и первых лет совместной жизни. Вначале ей импонировала его зрелость, теперь же... Он видел, как смотрит Элоиза на молодых людей в клубе. Это отнюдь не было плодом его воображения - некоторые молодые жеребцы вроде, например, Эда Мэтиса тоже это видели и не оставили без внимания.
Жизнерадостная по природе, Элоиза в юности была душой всех балов и вечеринок в городе. В ней сочетались живость характера и яркая индивидуальность. Холмс надеялся, что после свадьбы она станет спокойнее. Она и стала... на год или два, пока новизна замужества ей не приелась.
Их поездка на Ямайку пять лет назад... Холмс запомнил ту ночь, когда Элоиза и Баз Франклин исчезли с вечеринки и появились только утром. Никаких удовлетворительных объяснений по этому поводу он, конечно, не получил.
Но в те дни Холмс еще не испытывал никаких симптомов проклятого старения. Разглядывая себя в зеркале, он видел красивое, без единой морщинки лицо, гладкую кожу под глазами. Трудно поверить, что несколько лет способны нанести такой ущерб внешности. Волосы седели и редели с пугающей быстротой. Под глазами набухали маленькие, но чертовски заметные мешочки, и ни отдых, ни умеренность, ни железный режим не способны были вернуть коже прежнюю упругость. А Элоизе в ее двадцать девять лет нельзя было дать больше двадцати трех. У нее были красота и молодость. И разумеется, деньги.